Нью-Йоркская школа и культура ее времени

Спустя полвека книга Дори Эштон об американском модернизме сама по себе воспринимается как документ одной эпохи, пытающейся вылепить четкий образ другой. Пожалуй, именно близость к предшествующему периоду делает это программное исследование наиболее интересным — несмотря на громадную историческую разницу между началом 1970-х, когда оно было написано, и 1930–1950-ми, которым посвящено повествование.

«Когда Пегги Гуггенхайм открыла свою галерею, она следила за тем, чтобы носить одну сережку от Танги, а другую от Колдера, чтобы показать свою равную расположенность по отношению к сюрреализму и абстрактному искусству». А Барнетт Ньюман, выдвигая свою кандидатуру на пост мэра Нью-Йорка, обещал среди прочего построить игровые площадки для взрослых. Посвященная плеяде авторов, которых ретроспективно называют абстрактными экспрессионистами (хотя сам термин впервые возник в Германии в 1919 году), книга Эштон пестрит подобными живыми свидетельствами того, как формировался нью-йоркский круг единомышленников и почему очень разные персоналии оказались представителями одного направления.

Поиск молодыми американскими художниками собственной идентичности совпал со временем Великой депрессии, начавшейся в 1929 году. То вдохновляясь Парижской школой, то впадая «в безнадежный провинциализм», уже в начале 1930-х будущие звезды «ясно осознавали эту дилемму и начали объединяться». Большим подспорьем в этом процессе стала господдержка в виде так называемого Федерального художественного проекта: «Художники часто отмечают, что в то время они, как и все остальные, жили впроголодь и Проект служил для них талоном на обед; что впервые в жизни они смогли посвятить все свое время работе; что участие в Проекте соответствовало их потребности в социальных реформах. Но главное — они нашли друг друга».

Однако основные условия, приведшие к формированию гетерогенного, но все же во многом цельного явления, были заданы самими участниками процесса. Эштон подробно описывает деятельность таких фигур, как философ Мейер Шапиро, художник и теоретик Ханс Хофман, критики Клемент Гринберг и Гарольд Розенберг, первый директор нью-йоркского Музея современного искусства Альфред Барр, Пегги Гуггенхайм с ее культовой галерей «Искусство этого века», и, конечно, главных героев «АбЭкса» — Поллока, Ротко, де Кунинга, Горки, Ньюмана, Стилла, Мазеруелла, Готтлиба и других. И если в 1930-е они совместно только нащупывали самобытный художественный язык, то с началом Второй мировой войны и переездом в США звезд европейского модернизма (сюрреалистов, основателей Баухауса и отдельных художников, дизайнеров, архитекторов, мыслителей) совпало становление оригинального феномена Нью-Йоркской школы. Его расцвету, который пришелся на 1940-е и 1950-е годы, а также скоротечному закату в 1960-е посвящена последняя треть этого увлекательного исследования одного из ведущих теоретиков абстрактного искусства.